III. Святая литургия
Святая Литургия в Православной Церкви является важнейшей Службой. Ее название греческого происхождения и означает: Исполнение Общественного Служения Богу. Кульминационным пунктом этой Службы является Таинство Евхаристии или Вечери Господней, как принято называть в Протестантских Церквах.
По учению Православной Церкви Литургия была установлена Апостолами и передана ими Церквам, с той внешней обрядностью и торжественностью, особенно в чине Евхаристии, которую мы можем наблюдать и теперь. По этому учению первая Литургия была записана апостолом Иаковом, которую, якобы, позже сократил Василий Великий, а еще позже Иоанн Златоуст.
Видел ли кто-либо текст Литургии апостола Иакова? Этого никто не может утверждать, хотя нас учили, что в Иерусалимской Церкви и на Кипре, в день его памяти 23 октября, совершается его Литургия. Не будем этому возражать, но рассмотрим другие вопросы, связанные с Литургией.
Если принять во внимание, что было три Иакова: Иаков Заведеев, Иаков Алфеев и Иаков брат Господень, то возникает вопрос: кто из них написал Литургию? Ибо известно, что во время Тайной Вечери, со Христом были только Его двенадцать учеников, ходившие с Ним постоянно. В число этих двенадцати входили Иаков Заведеев и Иаков Алфеев. Был ли там также Иаков, брат Господень, сказать трудно.
Первые два Иакова, присутствовавшие на Вечери, были очевидцами всего того, что делал Христос. Они должны были внимательно следить за каждым Его движением и каждым Его словом. Поэтому мы не можем допустить мысли, что так скоро они могли забыть и передать и даже записать, что-либо иное.
Если же допустить, что Литургию написал третий Иаков, брат Господень, то можно допустить две вероятности: если он присутствовал на Вечери, то как и все ученики, не мог изменить по своему желанию передавать то, что заповедал Христос. Если же он не присутствовал, а узнал от других учеников бывших очевидцами, то тоже он не мог услыхать ничего иного, а только то, что заповедал Христос.
Примером для этого возьмем апостола Павла, который в то время не был сторонником Христа, а наоборот был ярым Его врагом, но позже был призван Христом и стал Его апостолом. Апостол Павел правильно уразумел заповеданное Христом: совершать „Преломление Хлеба в Его (Христа) воспоминание”, и совершенно правильно учил Коринфскую Церковь, упрекая ее в искажении этой Истины (1Кор.11 гл.).
Что же заповедал Христос во время Вечери?
Он взял хлеб благословил, преломил и раздавая ученикам, сказал: „приимите, ядите, сие есть Тело Мое за вас ломимое”. Потом, взяв чашу с вином, также благословил и подал им, сказав: „Пейте из нее все, ибо сие есть кровь Моя нового завета…”, а также: „Сие творите в Мое воспоминание”.
Ученики очень хорошо уразумели волю Христову и значение сказанных Им слов и так учили своих последователей, что видно из записей в Деяниях Св. Апостолов и из их посланий. Никак не можем допустить ту мысль, что уже один из апостолов, в данном случае Иаков, мог учить и даже записать иначе.
Перво-Христианская, а вернее — Христова Церковь наследуя учение и Завет Христа и апостолов, благословляла и преломляла хлеб, а также благословляла и пила из чаши. „Один хлеб, одно Тело”, — говорит Ап. Павел. Принятие хлеба и вина в воспоминание страданий и крестной смерти Христа, было названо Вечерей Господней. Как правило, каждый раз в ней принимали участие, за редким исключением, все члены Церкви. Каждый член Церкви уже был учеником Христа в соответствии со словами, сказанными Им избранным Апостолам: „Итак идите, научите все народы…”. В других переводах сказано: „Идите и сделайте все народы Моими учениками” (Английский, украинский, польский переводы Нового Завета и др. Мат.28:19). Поэтому и к ним относились слова Христа: „Сие творите в Мое воспоминание”.
Учил ли уже тогда Апостол Иаков, или какой-либо другой Апостол о „Пресуществлении” то есть о перевоплощении хлеба и вина в тело и кровь Христовы? Этого сейчас не будем разбирать. Простая и понятная всем заповедь Христа, „Сие творите в Мое воспоминание”, так запутана и осложнена в Православной Церкви символами и различной обрядностью, что без специальной духовной подготовки вряд ли кто может в ней разобраться. А в тоже время наставления и советы ап. Павла о Причастии так ясны, что понять их может каждый верующий после первого чтения.
В Православной Церкви не дается верующим отдельно хлеб — Тело и отдельно вино — Кровь, но Тело вкладывается в Кровь, набирается ложечкой и влагается в уста причащающимся.
Оставшееся не розданным, переносится торжественно снова на боковой столик и остается там до конца Литургии. После этого, извлекая частицы из других хлебов, которых может быть еще неограниченное число, (на каждое имя той семьи, которая подала этот, хлеб, как за живых так и за умерших), провозглашается возглас — „Помяни, Господи!”…
Вместе с этими хлебами подается книжечка, или список с именами поминаемых. Все эти частицы считаются жертвой умилостивления за грехи тех, чьи имена были зачитаны. Все эти частицы складываются на дискос и, по совершении Евхаристии и Причастия всыпаются в чашу для омовения „Кровью Христовой” от грехов тех, кто был упомянут.
В этом акте есть что-то не в порядке, ибо вино по учению Православной Церкви стало „пресуществленным” в Кровь, а частицы, вынутые за живых и усопших, такого пресуществления не имели. Поэтому получается, что Кровью омыты от грехов только частицы хлеба, а не грешники.
В ином случае нужно было бы, чтоб и частицы за людей также „пресуществлялись” в тела тех, чьи имена были упомянуты. Тогда было бы действительно так, что „настоящая Кровь Христова омывает „настоящих грешников”, а возглас священника при этом: „Омой, Господи, грехи тех, кто был упомянут, Пречистой Кровью Твоей”, может быть не был бы напрасным.
Здесь возникает вопрос: насколько все это соответствует Учению Христа и Апостолов?
Мог ли уже Апостол Иаков внести в Таинство Литургии такие поминовения, о которых в то время не могло быть и речи?
Вот, хотя бы такое поминание: „В память и отпущение грехов святейших Патриархов Православных”. А ведь тогда (во время Ап. Иакова) их еще не было!
Во-вторых, — как мы можем понимать: „Прощение грехов святейшим”? Мы знаем, что святые уже имеют прощение грехов. Ведь поэтому они и святые, что грехи их прощены. Но как понять „святейших грешников”, о которых возносится прошение —простить их грехи?
Неужели такую ересь мог допустить уже Апостол Иаков? Нет! Этого не может быть! И серьезные искренние исследователи Писания в это никогда не поверят. Но тогда, по какому праву приписывают Апостолу Иакову текст Литургии, в которой имеются места, противоречащие Слову Божию? Мог ли, что-либо подобное написать другой Апостол? Конечно нет! Мог ли кто-либо из Апостолов ввести обычай совершать Литургию с пятью хлебами, вместо одного?
Интересно, что и теперь не все Православные Церкви употребляют для Литургии пять хлебов. Греки же, например, обходятся одним.
Также интересно то, что принимать „Тело и Кровь”, или иными словами „причащаться” — можно только по совершении чина „Исповеди”, что означает „Покаяние”. И хотя между „исповедью и покаянием” есть существенная разница, все же мы будем применять этот термин, по обычаю Православной Церкви. И так, чтобы иметь право „принять Тело и Кровь Христовы”, т. е. „причаститься”, нужно сначала исполнить чин „Исповеди”.
Это можно сделать перед Литургией, или перед самым „Причащением”, а также накануне. Без этой „Исповеди” прихожанин не может „причаститься”. Но и „Исповедь” без „Причащения” является не завершенной. Это все равно, как бы и не исповедывался. Является ли такая „Исповедь” возможной для всех, каждый раз, когда служится Литургия? Если считать, что в Церкви присутствует сотни две; людей, как это бывало, то такая возможность совершенно исключена. Для „Исповеди” такого количества людей требуется много времени, и не только священник не мог бы себе это позволить, но и сами прихожане не могли бы каждую Субботу и Воскресенье потратить столько времени, чтобы дождаться своей очереди „исповедоваться”. Поэтому не „исповедавшиеся” не могли и „причаститься, т. е. не могли принять участие в Вечере Господней. Тогда священник лишь по форме восклицал: „Со страхом Божиим и верою приступите!” — ибо никто не приступал,
Правда, иногда случалось, что кто-либо считал для себя необходимым „исповедаться” среди года. Но, обычно, никакого причастника не бывает и священник сам съедает все „Тело” и выпивает всю „Кровь Христа”. После этого он также без всякого права возглашает такие молитвы: Мы видели Свет Истинный…”, „Да будут полны уста наши…”, а также Ектенью: „Встанем прямо принявши…”, в то время, когда никто ничего не принимал. Выходит что хор, или прихожане, когда поют песни благодарения за „Причастие”, — говорят неправду и, в действительности, этим грешат. Поют только потому, что такова форма, а что она в данном случае мертвая, это их не касается. Они же не знают этого. Считают важным хорошо спеть.
Так кончается Литургия, в которой прихожане бывают только немыми свидетелями, но не участниками. И такими, духовно пустыми, как пришли, так и уходят. Ни пользы, ни назидания из такого сугубо формального, догматического „служения” они получить не могли. Разве только по кусочку хлебов, взятых священником для Литургии. Все участие их состояло г том, что „видели и не разумели”, что и для чего делается. Также в том, что поставили свечки перед иконами и поцеловали крест при выходе из церкви.
IV. Поминание живых (за здравие)
Мы упоминали уже что, во время приготовления к служению Литургии, т.е. на Проскомидии, из просфор, поданных прихожанами вместе с поминальными книжечками вынимаются частицы по числу имен, записанных в книжечке.
В поминальных книжках записаны имена всех близких и дальних родственников; отдельно живых /за здравие/ и отдельно умерших /за упокой/.
На каждое имя вынимается из просфоры частица и кладется на дискос при возгласе: „Помяни Господи”.
Это так называемые „жертвы” умилостивления, чтобы Господь помиловал тех, чьи имена зачитаны и частицы вынуты, и простил им грехи, омывши Своею Кровью.
Эти самые имена еще раз читаются на так называемой Сугубой Ектеньи.
Так она называется потому, что при каждом прошении, возглашаемом священником хор отвечает тройным: „Господи помилуй”.
Но мы уже знаем, что при возложении Агнца на дискос и при разрезании его снизу накрест, возглашается: „Приносится в жертву Агнец Божий, Который берет грехи мира для жизни и спасения”.
Это значит, что этот Агнец взял грехи всего мира. Верно, что Христос не забыл о тех, чьи имена прочитал священник из книжечки и на кого вынул частицу, как жертву. Насколько это не согласуется с Учением Священного Писания видно само по себе.
Нам трудно установить какая польза этим приносится для спасения помянутых, но вне сомнения польза получается тем, кто имена поминает, так как с каждой книжечкой вкладывается денежное пожертвование.
Чем больше книжечек, тем большая сумма пожертвований собирается; причем часто размер пожертвования обусловлен.
Таким образом все молитвы и поминовения куплены, наподобие индульгенций.
Поэтому православный действительно может иметь претензию и к священнику и к Богу, ибо он уплатил наличными. Подал просфору, заплатил, его имя зачитано, частица вынута, помолились, потом опустили в „Кровь Христову”, чтобы омыла его от грехов; и все в порядке, — так обычно думают православные.
А если он даже еще исповедуется и причастится, то что еще можно требовать от прихожанина? Он исполнил все, что надлежало и идет спокойно снова грешить, чтобы было с чем придти следующий раз.
А перед смертью призовет священника, который исповедает его и причастит, и — готов в рай.
Но чтобы быть более уверенным в этой надежде, то еще имеются всякие поминки, панихиды, ПАРАСТАСЫ, которые помогут ему когда-то „упокоиться, где все праведные почивают”, и иметь о себе „вечную память”.
V. Поминание усопших (за упокой)
Как за здравие живых, так и за упокой умерших, вынимаются частицы из просфор во время Проскомидии в таком самом порядке.
Но имеются еще специальные „Поминания”, совершаемые во время Великого Поста перед Пасхой.
По обычаю Православной Церкви, такие поминания совершаются каждую субботу во время поста, почему и называются „Поминальными Субботами”.
В это время все православные стараются исполнить эту обязанность.
Теперь эти Поминания приняли несколько иную форму. Но если вернемся к дореволюционному времени, то увидим очень интересное явление.
Для такого поминания также нужно было иметь просфору, книжечку-поминальник, а также определенное пожертвование деньгами, и другие хлебы.
Эти хлебы обычно были белыми, по несколько килограммов весом, количеством в три. К этому добавлялась головка сахара весом в несколько фунтов или банка меду.
Если село было в несколько сот или в тысячу дворов, и каждая семья приносила по три хлеба и по головке сахара /или банке меда/, то можно себе представить сколько этих продуктов собиралось в течение Поста.
К этому еще и деньги. Это все делили между собою Церковный Причт, причем, Священнику принадлежало две части, а дьякону — одна.
Если бы еще и диакон, то и для него причиталась часть. Поэтому настоятели часто не хотели иметь диакона, чтобы не делить с ним доходы.
Что же они делали с таким множеством хлебов и сахара?
Хлебом кормили скот и свиней, а также домашнюю птицу в то время, когда многие из жертвователей не имели достаточно хлеба для пропитания семьи.
Но разве это обстоятельство кого-либо касалось? Таков был обычай и порядок, — иначе поминание за умерших не служилось.
Кто хотел для своих усопших Царствия Небесного, должен был платить, как деньгами, так и натурой.
Интересно, как совершались эти „жертвоприношения” за упокой душ усопших рабов Божиих?
Согласно с требником, на „Проскомидии” также вынимались частицы на каждое имя со словами: „Помяни Господи”.
Если, как упоминалось, могла быть тысяча семейств, то поделив на пять суббот /приблизительно/ приходилось около 200 поминальников на каждую.
В каждом поминальнике в среднем 30 имен. Поэтому надо было произнести около шести тысяч имен со словами: „Помяни Господи” и вынуть столько же частиц.
Эта процедура могла занять несколько часов. Но, к удивлению, священники сумели все это вместе с целой Проскомидией исполнить в течение не более тридцати минут.
Как же они это делали? Я спрашивал старых священников. Они разъясняли мне, что они никогда так не делали, как написано в служебнике, ибо это невозможно сделать.
Они общее число поминальников делили на две части, и иногда, даже, на четыре.
Если служил сам, то делил на две части. Из одной части прочитывал имена, если их было немного, и вынимал частицы, провозгласив вначале: „Помяни Господи тех, чьи имена в этой книжице, имена их Ты, Господи, знаешь”. А тогда читал подряд имена, и откладывал их в сторону. Вторую часть поминальников он читал во время Заупокойной Ектеньи; и все было в порядке.
Если же был и диакон, то было еще лучше, ибо читали только по одной четвертой части.
Так священники упрощали свою работу с этими поминаниями, на которые наивные люди возлагали столько надежд.
Знали ли они об этом? Конечно, нет!
Ибо если бы знали, то, наверное, не промолчали бы. Если бы село знало об этом, то наверняка обратились бы к епископу с жалобой на священника.
Но и епископ, вероятно, об этом знал, ибо и сам когда-то делал также.
Такие поминки были обязательными в течение Поста, а в течение года, кроме того еще делались для тех, кто считал это нужным, чтобы помочь родственникам попасть в рай.
Тут большие хлебы не были обязательными, но все же их часто приносили, чтобы панихида была „более действительной”.
Панихиды есть разные.
За недавно умерших, — в день похорон; на шестой день после похорон; на сороковой день; полгода; а дальше по желанию родственников почившего.
Это все делалось с надеждой, что таким способом вымолится прощение грехов умершему и он поселится там, „где все праведные почивают”.
Тут необходимо обратить внимание на одну подробность.
Бывает так, что перед смертью того или иного „раба Божьего”, позовут священника, и умирающий успеет „исповедаться” и принять „причастие”, т.е. „соединиться со Христом”.
Таким образом, когда человек соединился со Христом, и Христос простил ему грехи, а следовательно он перешел в „жизнь вечную”, то, кажется, все должно быть в порядке, и мы можем с искренним сердцем пожелать всем такой блаженной кончины.
Но в православии это далеко не так.
Говорится официально и пишется, что такой-то „раб Божий” соединился со Христом, а в действительности этому утверждению не верят, ибо во время похорон не благодарят Бога за то, что Он простил грехи умиравшему во время исповеди и за то, что принял в Свои обители, того, кто вкусил от Его тела и Крови, но просят о „прощении ему грехов вольных и невольных”. И так без конца.
Такое поведение является или недоверием Христу, или ложным учением, а точнее сказать — и то, и другое.
Над могилой говорится, что такой-то отошел к Господу, а в действительности выходит, что это неправда, так как сейчас же после этого возносят молитвы о прощении ему грехов, а семья усопшего всю свою жизнь, если имеет возможность, нанимает священника для совершения панихид, т. е. чтобы он вымаливал у Господа тоже самое прощение грехов и упокоение со всеми праведными.
Мы вспоминаем ту истину, которую сказал Христос в притче о богаче и Лазаре.
Он ясно поучал о том, что нет никакого перехода из рая в ад, и из ада в рай.
Допустим (хотя это противоречит Учению Христа), что какая-то возможность перехода вскоре имеется, если за усопшего будут хорошо платить и искренно молиться. Но что же тогда будет с теми, за кого некому платить и молиться?
Но это лишь тогда, когда умиравший не имел возможности позвать священника для исповеди и причащения. Но если он исполнил все положенное с искренним сердцем, то почему тогда не доверять Христу?
С другой стороны: бывают такие случаи, что умирающий не хочет и слышать о покаянии и исповеди, ибо он ни во что не верит, о Боге не хочет слышать. Но как только он сомкнет очи, семья нанимает священника и тот исполняет над ним похоронный обряд, согласно православному требнику, отпевая его обычным путем: „упокой Господи, душу почившего раба Твоего”. „Со святыми упокой” … Также просит „покоить его со всеми праведными” и еще „сотворить ему вечную память”.
Можно ли допустить еще большее оскорбление Бога? Не кощунство ли это? А ведь это случается так часто!
Напрашивается сами собою вопрос: не является ли это просто комедией, влекущей за собою ужасные последствия? Обманутые миллионы грешников покидают этот свет в надежде, что кто-то вымолит для них прощение грехов. Ни они сами, ни те, что „вымаливают” не знают Истины, открываемой о них Священным Писанием: „Между мертвыми брошенный, — как убитые , лежащие во гробе, о которых Ты уже не вспоминаешь наешь и которые от руки Твоей отринуты” (Пс.87:6) О них Господь вспоминает уже тогда, когда затрубит труба Архангела и они встанут, чтобы предстать на суд Божий, а теперь они от руки Его отринуты и Он не вспоминает о них. А если кто-либо старается о них напомнить Богу, то Он не слушает и лицо Свое отворачивает от таких молений.
Об этой Истине должен бы знать каждый, кто осмеливается называть себя Христианином.
Г. Добровольский, «Во Свете Писания»
