XVI. Слепая вера и убеждение

Когда я был обыкновенным православным христианином, то как и все православные гордился тем, что у нас самая древняя вера и самая лучшая, полученная нами „непосредственно от Самого Христа”. Так нас учили. И так мы учили других.

В чем же, собственно, заключалось вот это „наилучшее”? Этого я не знал, как не знали и миллионы других подобных мне христиан. Я слепо верил тому, чему нас учили, пытался убеждать в этом других, хотя сам не знал с чего начать, на чем основывать мои убеждения. Я знал Священную историю Ветхого и Нового заветов, знал Катехизис, а миллионы моих собратьев по вере не знали и этого. Кое-чему они научились от родителей или вообще от людей. Поэтому, не удивительно, что то, чему они от людей научились, называли „отцовскою верою”.

Я также, как и другие, верил, что я имею отцовскую веру, а она — самая наилучшая, и за нее боролись, проливали кровь наши отцы и деды.

За веру мы принимали все: религию, обряды, обычаи, учение и еще может быть что-либо, но истинного значения, что такое вера — мы не знали.

Когда мне пришлось познакомиться с учением протестантских церквей, то у меня возникло мнение, что если дать православному человеку в руки Священное Писание и научить его, то он будет наилучшим христианином, которого желает Бог. Я уже тогда начал понимать, что православному как раз и не хватает знания и понимания Св. Писания.

Этот вопрос захватывал меня все больше и больше. Особенно с того времени, когда на одной церковной конференции в Германии я услышал замечания представителей немецких протестантов, что православие не придает должного значения проповедованию Священного Писания прихожанам. Это была правда.

При моем рукоположении в священники, один из старейших священников сказал мне: „Если хочешь быть хорошим священником, то изучи хорошо Писание. Оно тебе во многом поможет и многому научит…” И я принял его совет к сердцу.

К служению я приступил искренне и серьезно.

Я хотел быть достойным слугою Бога. Я понимал и знал по опыту других, что служители церкви часто своим поведением служили прихожанам не примером, а соблазном. И этого я боялся. Я горячо молился, чтобы Господь уберег меня, чтобы я не был соблазном другим. Я все больше читал Писание и все больше начинал понимать те Истины, которые в нем заключены. Все больше мне приходилось убеждаться, что многое из того, чему учило меня православное догматическое богословие, не соответствует учению Св. Писания.

Об этих моих наблюдениях и открытиях я часто делился с моими собратьями — священниками. Кое в чем они соглашались, но высказывали свое бессилие изменить положение. Иные говорили просто: „Это не нашего ума дело…”

Я все-таки решил реформировать некоторые службы и начал с Акафистов. Потом я сократил и лучше оформил чин крещения, а затем и Литургию. Так я имел в виду поступить со всеми службами и молебнами. И я был уверен, что все это делаю для славы Божьей.

Но тут совершилось истинное чудо. Господь видел мое желание трудиться для славы Его имени. Но Он видел также и то, что делаю совсем не то, что для Него нужно. Поэтому Он открыл мне, что я должен выйти из Православия и не тратить время напрасно. Когда я приступал к совершению Литургии, по мне пробегал внутренний страх. Теперь я чувствовал, что делаю не то, что угодно Богу. Я дрожал на протяжении всей службы, а когда выходил на проповедь, меня тогда окрыляла особая сила свыше и влагала Слово в мои уста, а также давала смелость говорить о том, о чем избегают говорить в православных церквах: о примирении с Богом через принятие евангельской Истины, через покаяние.

Для моих прихожан это было чем-то новым. Вначале они слушали с увлечением, хвалили проповеди, но потом начали усматривать в них протестантский уклон.

Но и этому должен был прийти конец. И как я рад, что Господь сделал надо мною великое дело — обратил меня на путь Истины.

XVII. Искушения и колебания

„Трезвитесь и бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить”. Так писал ап. Петр. И это истинно так.

Противник не прошел и мимо меня.

Когда я служил так, как это практикуется в православной церкви, обращая основное внимание на соблюдение формы и обрядов, то мой враг спокойно вел себя, меня не беспокоил и даже поощрял. Но как только я начал углубляться в Писание, задумываться над смыслом и пользой моего служения, враг души сразу же насторожился. Он начал нашептывать мне: „Реформировать церковные порядки — не твое дело. Ведь так было долгие столетия. Да и вообще, думать об этом — грех, так как этим занимались люди, вооруженные „знанием и мудростью, избранные мужи Божии”, а кто ты? — простой священник”.

Однако, внутренний голос говорил мне другое. Благодать действовала и Дух Святой продолжал открывать мне Истину Божию шаг за шагом, открывая мне Иисуса Христа и Его чистое, неповрежденное учение, как единый путь спасения.

Желание служить Господу по воле Божьей, а не по мертвой букве, росло во мне больше и больше.

Душа рвалась к Богу живому, наполняющему всю вселенную и бежала от бога, запертого в стенах церкви или повешенного в рамке, на стене. Душа рвалась говорить людям правду Божию. Мне хотелось, чтобы все познали Бога живого, Его любовь и милосердие, Его обетования, Его путь спасения, о котором православные люди не имеют никакого понятия.

Искуситель продолжал мне нашептывать: „Если ты хочешь провозглашать Правду Божию, то ты можешь делать это в своей церкви, где у тебя знакомые прихожане. Они хорошо к тебе относятся и будут слушать твои проповеди”.

Не заметив, кто мне так говорит, я думал, что действительно хорошо использовать церковный амвон для проповедей о Жизни Вечной, о покаянии и принятии Христа личным Спасителем.

Тяжело мне было служить в такой двоедушности. К моим проповедям люди относились подозрительно, ибо они знали, что учение о спасении благодатью Иисуса Христа в Православии не провозглашается. Спасение надо заслужить, — так думали все.

Лукавый не оставлял меня в покое. Он нашептывал мне и другое: „Подумай только о том, что если ты выйдешь из православия, какая это будет неприятность высшему начальству, твоим прихожанам, братьям! Ты оставишь их без обслуживания, ибо священников очень мало. Прихожане отвыкнут от служб, охладеют. Не сделаешь ли ты этим еще больший грех?”

Однако, Господь сильнее лукавого. Он привлек меня к себе и указал мне, что по примеру Иисуса Христа, я должен „выйти из стана, неся поругание”. Только таким путем я могу смело, беспрепятственно, без двоедушия возвещать моим землякам путь спасения по Писанию.

Я искренне молю Господа, чтобы Он, как спас мою душу по Своей любви, так явил бы Свое спасение тем, кто Его не знает.

Сделай это, Господь, ради Твоей Славы, ради Пречистой Крови Сына Твоего, а моего Господа Иисуса Христа.

XVIII. Заключение

„Что говорю вам в темноте, говорите при свете; и что на ухо слышите, проповедуйте на кровлях. И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне” (Мф.10:27-28). Так сказал Христос Своим ученикам. Но эти слова относятся ко всем, кого Господь призвал к служению.

Я не могу ослушаться Господа и чувствую себя обязанным сказать о том, что сделал для меня Господь.

Когда-то и я, как многие миллионы православных людей, не поверил бы, что в Православии совсем нет истинного Православия, основанного на учении Христа и поэтому нет спасения. Поэтому, я знаю, что не каждый прочитавший эту книгу согласится с моими мыслями, наблюдениями и убеждениями. Многие отнесутся ко мне с суровой критикой, обвинят меня в измене „Отцовской вере” и даже в измене Богу.

Но я не боюсь этого. Искреннему искателю Правды Он откроет, что мое свидетельство истинно, от души.

Я не стыжусь и не боюсь открыто исповедовать моего Господа, свидетельствовать о Его любви, даже если бы это стоило мне жизни. Мое сердце переполнено радостью спасения, которое мне явил Господь. И в то же время мое сердце скорбит, когда я думаю о миллионах моих бывших собратьях, идущих путем заблуждения.

Для них написал я эту книгу.

Да благословит Господь этот скромный труд для Своей славы.

Г. Добровольский, «Во Свете Писания»

Podobne wpisy